Цифровые валюты центробанков: третья форма денег или… первая?

Премьер-министр РФ Михаил Мишустин не случайно акцентировал внимание на использовании цифровых активов 30 августа во время стратегической сессии по развитию финансовой системы страны, и именно для трансграничных расчетов. За три недели до этого Иран объявил о проведении первой сделки с расчетом в криптовалютах за импорт товаров. И хотя подробностей иранские власти пока что решили не разглашать, сложившийся прецедент дал еще один импульс регуляторам всего мира усилить работу над цифровыми активами – и в особенности центробанкам.

Все хотят кусок «цифрового пирога»

За последние пару лет интерес к возможностям блокчейна и криптовалют со стороны традиционных финансовых институтов и правительств рос чуть ли не в геометрической прогрессии. Правительства и регуляторы перешли от теории к практике и стали изучать возможности цифровых валют центральных банков (ЦВЦБ или CBDC); кто-то даже стал называть их «третьей формой денег».

Впрочем, сегодняшний тренд – не первый прецедент в истории. Эксперименты по цифровизации национальных валют ставились еще в 1990-х годах в Финляндии и 2000-х в Чехии, но не получили видимого успеха. Технологический прорыв и взрывной рост популярности криптовалют обеспечили вторую волну интереса к ЦВЦБ. Дополнительный импульс придала пандемия коронавируса, которая привлекла еще больше внимания к другим аспектам цифровизации и перехода на безналичные расчеты. Обострение геополитических конфликтов по всему миру и следующие за ними санкционные меры – еще одна причина для внедрения альтернативных валютных систем.

Банк международных расчетов (БМР) впервые попробовал дать описание «цифровой валюты центрального банка» в августовском отчете 2020 года, назвав ее «заметно различающейся с традиционными системами балансов финансовых активов». В другом отчете БМР говорилось, что интерес к феномену ЦВЦБ проявляют 86% центральных банков мира, но лишь 14% были готовы к запуску тестов. В начале сентября 2022 года Международный валютный фонд (МВФ) опубликовал свой отчет, в котором говорится, что работу над тестированием ЦВЦБ уже ведут около 100 центробанков. Согласно исследовательскому центру CBDC Tracker, полноценно запущенными и функционирующими можно считать две цифровых валюты – Ямайки и Багамских островов. Аналитический центр Атлантического совета добавляет в этот список Восточно-карибский ЦБ и Нигерию. Некоторые из проектов объявили о полноценном запуске ранее в этом году, однако вернулись к дополнительным доработкам и тестированию.

Стоит также отметить, что некоторые юрисдикции, такие как Франция или Австралия, участвуют сразу в нескольких проектах ЦВЦБ. Эти проекты развивают инфраструктуру ЦВЦБ за пределами внутригосударственного контура – говоря проще, делают возможными те самые трансграничные трансакции.

Например, пилотный проект трансграничных платежей Dunbar разрабатывается коалицией Южной Африки, Сингапура, Малайзии и Австралии, под эгидой БМР и уже тестируется участниками. Ключевая цель проекта – сделать международные трансакции более быстрыми и простыми и исключить из процесса переводов такой посреднический элемент, как банки-корреспонденты. Франция, помимо разработки модели цифрового евро, также активно участвует в тестах цифровых валют для трансграничных переводов, параллельно с Сингапуром и Тунисом.

До недавнего времени ни Dunbar, ни инновационные проекты Банка Франции не привлекали большого внимания ни со стороны традиционных фининститутов, ни со стороны криптоиндустрии. Однако вышеупомянутый прецедент Ирана по трансграничным расчетам теоретически должен изменить ситуацию в ближайшее время.

Санкции как двигатель прогресса

Новые пути финансовых потоков Иран прокладывал с момента введения наиболее жестких санкций в его отношении в 2018 году. Отключение от SWIFT стало отправной точкой – ЦБ страны стал изучать цифровые активы как альтернативу для совершения трансакций за рубеж, при этом государство на тот момент рассматривало все возможные варианты. Легализация майнинга популярных криптовалют стала одним из решений, но уже позже Иран столкнулся с энергетическим кризисом, после чего майнинговые программы пришлось свернуть, а хождение криптовалют внутри страны жестко зарегулировать. Новым решением стала разработка и тестирование цифрового риала. В январе 2022 года ЦБ и министерство торговли анонсировали торговую систему для использования цифровых активов, а в августе был назначен пилотный запуск ЦВЦБ в одном из регионов страны. С высокой долей вероятности именно цифровой риал стал основой для трансграничных расчетов.

В России жесткое и категоричное отношение Банка России к криптовалютам в условиях беспрецедентных санкций сменилось на «возможное решение для международных платежей». ЦБ видит в криптовалютах не только угрозу финансовой стабильности, но и конкурентов цифровому рублю. Проект ЦВЦБ, ранее далеко не приоритетный, за последние полгода вышел на передний план; в апреле к тестированию инструмента присоединилось двенадцать банков. ЦВЦБ в кулуарах снова стали называть «третьей формой денег», но пока что открытым остается вопрос: для чего именно создается цифровой рубль?

ЦВЦБ для России – больше чем национальная валюта?

Представители финансовых институтов во всем мире не особо рады новой концепции, а некоторые даже видят в ней угрозу. Как утверждает Виктор Достов, председатель Ассоциации участников рынка электронных денег и денежных переводов, любой центробанк с помощью ЦВЦБ может стать единоличным менеджером платежных, а то и кредитно-депозитарных операций – и коммерческие банки как посредники могут стать практически ненужными. Впрочем, причин для паники в финансовой среде пока нет: даже в жестко регулируемой системе Китая ЦВЦБ решено внедрять с сохранением двухуровневой банковской системы. Мягкую риторику озвучивает и Банк Франции – глава департамента инноваций Николя де Лабарр в сентябре озвучил, что обязательно должен быть найден баланс между центробанками и коммерческими структурами.

Виктор Достов считает, что концептуально ЦВЦБ не будет причиной каких-либо радикальных изменений в финансовых структурах государств: «Цифровые валюты центробанков будут развиваться, но по некой кривой типа Гартнера. Есть ощущение, что первоначальный энтузиазм центробанков и правительств несколько спал».

Профессор программы SKOLKOVO Executive MBA Олег Шибанов придерживается аналогичного мнения: «ЦВЦБ является очередной формой национальной валюты. Особого или выделенного статуса у этого формата рубля может не быть. Да, для трансграничных платежей он может оказаться чуть удобнее, чем электронный и тем более наличный рубль, но он не создает новую реальность, которая могла бы заменить стандарт платежей, который мы использовали в прошлом».

Вполне вероятно, что Россия пойдет по иранскому пути. Президент уже подписал в июле закон о запрете оплаты товаров и услуг «денежными суррогатами», к которым относятся и ЦФА и УЦП, и, следовательно, криптовалюты. Готовящийся законопроект о криптовалютах будет жестко регулировать их оборот в правовом поле страны, но решение для международных расчетов, похоже, пока что является полем жарких дебатов. Директор департамента финансовой стабильности Минфина Иван Чебесков отмечает, что законопроект Министерства финансов может признавать криптовалюту имуществом, следовательно, операции с ней станут бартерными. Однако очевиден и тот факт, что ЦБ и дальше будет отстаивать важность своей цифровой валюты для этих целей.

Как сообщают председатель Комитета Государственной Думы по финансовому рынку Анатолий Аксаков и первый зампред Банка России Ольга Скоробогатова, дорожная карта по проекту цифрового рубля предусматривает пилотное тестирование в 2023 году, которое должно привести к полному внедрению ЦВЦБ в финансовый ландшафт к 2024 году. Пока что неясно, означает ли это полный запрет криптовалют в России к тому времени, но г-н Аксаков считает, что технологическую основу криптовалют нужно изучать и внедрять в регулируемые инструменты, и полный запрет способен этому процессу навредить.

В то же время разработки и сотрудничество в области ЦВЦБ могут привести Россию и дружественные страны к созданию нового внешнего контура для трансграничных расчетов – как ранее упомянутый Dunbar. Финтех-эксперт и автор бестселлера «Cashless» Ричард Туррин называет комплексные ЦВЦБ возможным решением для глобальной дедолларизации: торговые войны США вынуждают Китай осторожно сближаться с Россией и искать возможности для создания альтернативной финансовой системы, с учетом препятствий, которые существуют на данный момент. Если такая система будет запущена, многие страны, включая представителей БРИКС и ЕАЭС, выразят желание присоединиться. Похоже, что ЦВЦБ имеет все шансы стать не просто «третьей формой денег», но где-то и выйти на первый план.