Рынок краудфандинга набирает обороты, и представители сектора уверены, что его рост в ближайшее время будет измеряться как минимум двузначными значениями. В России власти пристально следят за развитием Р2Р-платформ и разрабатывают меры по защите непрофессиональных инвесторов. Zaim.com решил поинтересоваться у эксперта, что ждет рынок краудфандинга в ближайшее время. На наши вопросы отвечает Кирилл Косминский, исполнительный директор Ассоциации операторов инвестиционных платформ.
Государственная дума предлагает установить лимит в 600 тысяч рублей на инвестиции в краудфандинговые проекты для неквалифицированных инвесторов. Какими, по-вашему, должны выглядеть механизмы определения квалификации инвестора и его критерии?
Речь идет про вложения во все проекты для неквалифицированного инвестора на одной платформе. Ключевое здесь – посмотреть рыночную практику, насколько этот лимит обоснован с точки зрения задачи защиты прав инвестора. Пока что есть гипотеза (поддержанная участниками рынка), что такой лимит создаст сложности для инвесторов и для операторов. Я считаю, что более эффективно сделать отсылку на подзаконный акт – допустим, предусмотреть полномочие ЦБ установить такой лимит, и дальше в зависимости от среднего чека, от практики случаев нарушенных прав площадок и иных особенностей рынка (от вида инвестиций) настроить это ограничение.
Почему стоит ограничивать неквалифицированных инвесторов в определении размера инвестиций? Ведь это дело сугубо каждого, сколько денег и куда вкладывать.
Лучше спросить Банк России и законодателей, которые предложили данную норму, как первоисточник. Ограничения в зависимости от квалификации инвестора – это мировой опыт. Это механизм защиты клиентов от продажи им финансовых услуг, в которых они не разбираются.
Со своей стороны могу ответить так: очень важно проинформировать инвестора о рисках и условиях при вложении средств. Соответственно, если вы как инвестор неоднократно согласились с тем, что принимаете на себя риски инвестиций, а оператор инвестиционной платформы ознакомил вас со всеми условиями и тарифами, и при этом это реально действующий оператор, соблюдающий закон, все правила регулирования, еще включенный в реестр ЦБ, то я с вами согласен, почему вам должен кто-то сверху запрещать вкладывать ваши деньги? Главное, чтобы вы понимали, куда и на каких условиях вы это делаете. Разумеется, с оговоркой, что мы говорим в русле закона и тех способов, которые он предусматривает (займы, акции, цифровые активы).
По сведениям ЦБ, рынок краудфандинга в 2017 году удвоился, а в 2018 некоторые эксперты отметили его трехкратное увеличение. Замедлится ли такой внушительный рост в связи с грядущими законодательными изменениями, или участники рынка смогут успешно адаптироваться к ним и продолжить свое восхождение?
Надо понимать, что рост происходит от практически нулевой (или очень низкой в сравнении с сектором МФО и тем более сектором профучастников и банков) базы. Весь рынок за прошлый год ЦБ оценивает в 11,2 млрд рублей.
Я считаю, что законодательное регулирование в том виде, в котором оно обсуждается, особенно если уточнить несколько ограничительных неконцептуальных положений, будет способствовать росту краудфандингового рынка в России. Инвесторы, да и заемщики, не в меньшей степени увидят, что взаимодействовать нужно с операторами инвестиционных платформ, включенными в реестр Банка России, работающими по правилам, соблюдение которых контролирует ЦБ. Это существенно, как ожидается, поможет «а» – доверию клиентов и «б» – повысит их информированность в целом о данном инструменте.
Трехкратный и двукратный годовой рост в итоге замедлится, но все равно его темпы будут составлять двузначные проценты в год.
Увеличение объемов рынка краудфандинга связано, как сейчас модно говорить, с хайпом? Или обусловлено какими-то фундаментальными факторами?
На мой взгляд, это в основном фундаментальные факторы – диджитализация привычек потребления финансовых услуг, активизация количества инициатив в сфере финтех с учетом первого фактора – позитивного восприятия потребителями, и инфраструктурные предпосылки – с электронной подписью почти все процессы можно осуществлять онлайн (для клиентов – инвесторов).
Какие еще потенциальные угрозы участникам рынка, по вашему мнению, может нести готовящийся к принятию закон?
Угрозы – это звучит слишком пессимистично. Я бы сказал – риски. Мы отмечали несколько моментов, когда готовили позицию и предложения к законопроекту.
К примеру, если дословно трактовать букву законопроекта, то там сказано, что на сайте в сети Интернет оператор должен размещать, по сути, все персональные данные заемщика. В случае если оператор инвестиционной платформы работает с займами, то размещать сразу в открытой части такие идентифицирующие данные равносильно тому, чтобы заставить банки публиковать до выдачи займа всех потенциальных заемщиков. Мы предлагаем сделать отсылку на то, что порядок раскрытия определяется правилами платформы. Аналогичную отсылку сделать еще в ряде ситуаций.
Отдельный вопрос по рекламе – сейчас в законе жесткие ограничения, которые ограничат продвижение услуг добропорядочных участников рынка.
Про лимиты вложений для инвесторов я уже сказал, нецелесообразно устанавливать их на уровне закона.
Наконец, небольшие и средние участники рынка опасаются, что обязательное использование номинальных счетов (законопроект говорит о том, что они обязательны на этапе сбора средств в проекты, а при обратных расчетах – в зависимости от правил платформы) сильно удорожит услуги (и следовательно, снизит доходность для инвесторов). Всего несколько банков работают сейчас с этим инструментом, хватит пальцев одной руки, чтобы их пересчитать. Мы предлагаем отсрочить эти нормы в части использования номинальных счетов, потому что это существенные издержки для платформ. Вводить постепенно, когда инфраструктура и конкурентная среда будут готовы для обязательного применения данных счетов.
Предусмотрен ли сейчас адекватный механизм налогообложения участников краудфандинговой деятельности и кредитования? Каким вы его видите?
Налоговые вопросы продолжают обсуждаться в краудсообществе, имеются разные мнения. На мой экспертный взгляд, наиболее эффективно и выгодно для государства и участников рынка закрепить статус операторов как налоговых агентов и одновременно ввести стимулы для вложений розничных инвесторов в инновационные проекты и займы малому и среднему бизнесу. Никаких налоговых выпадающих доходов, только плюс к развитию инноваций и сегмента МСП. Но это нужно делать одновременно, иначе мы опять повесим на участников рынка издержки, без создания плюсов и стимулов развития.
Ставит ли готовящийся закон непреодолимые препятствия для появления крупных финансовых пирамид на базе краудфандинга?
Закон содержит существенный набор инструментов и механизмов для исключения таких ситуаций. Но надо понимать, что полностью их не исключает, потому что люди зачастую сами желают отдать деньги под невероятный процент. Здесь надо подключать инструменты в виде финансового просвещения, что регулятор пытается делать.
Каким образом деятельность вашей ассоциации препятствует появлению пирамид, подобных Cashbery в России?
Мы намерены проводить мониторинг, оперативно работать с регулятором, в том числе помогать в выявлении организаций, подходящих под признаки финансовых пирамид, обращать на них незамедлительно внимание регулятора.
Мы считаем, что такая координация позволит раньше принять меры, а следовательно, избежать потери средств гражданами.
Отдельный блок работы – это информирование потребителей совместно с иными общественными организациями и профобъединениями, в частности, про содержание и суть краудинструментов и про то, как отличить потенциальную пирамиду от добросовестного участника рынка.
Самый быстроразвивающийся сегмент сейчас – это предоставление займов частными лицами юридическим лицам или индивидуальным предпринимателям. Как вы считаете, есть ли у P2P-кредитования перспективы заложить основу стабильного роста реального сектора российской экономики, малого и среднего бизнеса? Не увидим ли мы в ближайшем будущем дефолты заемщиков-юрлиц и ИП, ведь условия ведения бизнеса в России не самые удачные.
Такие перспективы есть, только мы говорим о горизонте «от 3 лет», чтобы выйти на этот тренд. Надо понимать, что сами по себе P2P сервисы могут способствовать росту реального сектора и развитию МСП, потому что представляют собой альтернативный способ привлечения инвестиций и средств на развитие, но целиком пока что, учитывая текущий уровень и объем операций, они, конечно, не могут обеспечить стабильный рост реального сектора.
На рынок уже готовятся выйти весьма крупные игроки, и ландшафт, и расстановка сил рынка P2P в сравнении с традиционным кредитованием в ближайшее время начнет меняться.